Трудности контакта с другими людьми, в первую очередь с ровесниками, составляют одну из сложных и наиболее дезадаптирующих проблем аутичных детей. Как известно, наибольшей развернутости проявления аутистического синдрома достигают в возрасте 4-7 лет. В дальнейшем, если ведется психокоррекционная работа, зачастую ослабевает аутизм как таковой, нередко (за исключением наиболее тяжелых случаев) смягчается стереотипность.
На первый план в поведении выступают трудности произвольной организации, специфические речевые особенности и, конечно, проблемы в сфере общения. Причем стремление к равноправному общению в школьном возрасте (а особенно с наступлением раннего подросткового периода) только возрастает, однако возможности аутичного ребенка (подростка) в общении остаются крайне ограниченными.
В чем состоит эта ограниченность? Прежде всего она касается возможности диалога: недостаточен учет желаний собеседника, его готовности к общению (связано это с трудностями эмпатического вчувствования в другого человека); нет готовности соблюдать элементарную очередность слушания-говорения; недостаточно понимание неписаных законов, конвенционального характера каждого конкретного коммуникативного акта – о чем здесь-и-теперь принято говорить, а о чем нет, какие нормы вежливости являются необходимыми, а какие в данный момент не нужны и даже выглядят карикатурно, и т.д. Такое непонимание определяет коммуникативную наивность, бесхитростность страдающего аутизмом человека.
Плохая ориентировка в обратной связи от партнера по общению определяет монологичность аутичных людей, которая является конкретным проявлением более широкой и фундаментальной их неспособности – к гибкому учету новизны в среде и изменению собственного поведения в соответствии с внешними изменениями. Аутичный человек бывает слишком аффективно захвачен собственными переживаниями, интересами; это создает у собеседника ощущение запрограммированности, исходной заданности, недостаточной спонтанности и гибкости его поведения.
Как и в более ранних возрастах, патологически быстро возникает пресыщение в общении. Аутичный ребенок (подросток, взрослый) может приближаться к собеседнику, перебрасываться одной-двумя репликами и уходить в сторону, повторяя такую процедуру многократно (даже в общении с человеком, которому он доверяет и с которым установлена прочная психологическая связь); в случае групповой коммуникативной ситуации пресыщение может выглядеть как многократные выходы участника, например, из-за стола и возвращения в общий круг (еще раз подчеркнем, что это характерное поведение в психологически комфортных условиях).
Еще одна значительно затрудняющая общение особенность – катастрофически низкая стрессоустойчивость. Любая неожиданность, трудность, неприятность, собственный неуспех могут вызвать по крайней мере состояние растерянности и пассивное ожидание внешней помощи, в худшем случае – спровоцировать страх, импульсивное агрессивное действие (вербальное или физическое, направленное вовне или на себя), усиление стереотипий.
Все это делает спонтанное общение аутичного ребенка со сверстниками очень труднодоступным, по крайней мере – резко ограничивает его возможности. Однако для продвижения в развитии любому ребенку школьного возраста, в том числе с аутизмом, обязательно нужен определенный опыт пребывания в формальной детской группе (классе, кружке и т.п.). Несмотря на всю сложность выполнения групповой роли, только находясь в реальной группе, ребенок получает толчок в развитии произвольности, самообладания, гибкости, усложнении форм общения.
Иногда (к сожалению, достаточно редко) аутичный ребенок или подросток удачно «вписывается» в какой-нибудь кружок (секцию, клуб), объединяющий ребят с общими интересами и руководимый терпеливым взрослым-энтузиастом, умело сплачивающим детскую группу. Чаще, однако, такой подросток оказывается в изоляции от сверстников, особенно если педагоги, идя по пути наименьшего сопротивления, выводят страдающих аутизмом учеников полностью на домашнее обучение, поскольку им трудно «удержаться» в классе.
Все это заставляет говорить о важности групповой работы с аутичными детьми-школьниками и подростками. Специально организованное общение в группе отвечает двум важнейшим условиям. С одной стороны, оно психологически безопасно для участников, с другой – постоянно ставит перед ними новые, достаточно сложные адаптационные задачи: необходимо следовать групповым нормам, принимать неизбежную непредсказуемость группы, наконец просто учиться быть одним из участников, частью общего группового процесса.
В Институте коррекционной педагогики на протяжении почти четверти века с несколькими подростками и уже взрослыми людьми с последствиями синдрома РДА ведутся групповые занятия, которые можно назвать «клубом друзей».
Клуб возник из спонтанных встреч детей на регулярных психокоррекционных и педагогических занятиях и совместных празднований Нового Года 1 . Поначалу Клуб объединял 6-7-8 мальчиков в возрасте от 11 до 18 лет, с довольно разной клинико-психологической картиной аутизма. Большинство из них можно было отнести к 3-й и 4-й группам РДА, одного ко 2-й (см: О.С.Никольская, Е.Р.Баенская, М.М.Либлинг, 97). Всех участников Клуба, однако, объединяло отсутствие значительного интеллектуального снижения и наличие активной речи (речевое развитие было достаточно разным, но все же среди них не было мутичных); кроме того, с каждым из этих ребят к тому времени достаточно долго, не менее 2-3 лет, велась индивидуальная психокоррекционная работа.
Формой клубной работы на первых порах была избрана общая интеллектуальная игра с использованием эстетики и атрибутов популярных телевизионных игровых шоу: участники Клуба, как многие дети и подростки с аутизмом (впрочем, в какой-то степени и нормально развивающиеся их сверстники) были захвачены телевизионными впечатлениями. Клубная игра получила название «Колесо фортуны», а центральным игровым атрибутом стало вращающееся колесо, поделенное на сектора. Во время игры на нем выпадали определенные номера, каждому из которых соответствовало то или иное задание, а далее эти задания по принципу лото распределялись между участниками. Жесткая структурированность клубных встреч облегчала задачу удерживания вместе участников игры, «владения» их вниманием, мобилизовала ребят эмоционально.
Настойчиво и систематично проводились в жизнь Клуба определенные правила, которые нельзя было нарушать никому. Важнейшим правилом, например, была очередность ответов: помогать товарищу, отвечать «за него» можно только в том случае, если он об этом сам попросит.
Как известно, игры с правилами пользуются большой популярностью у детей старшего дошкольного и младшего школьного возрастов, в эти периоды дети с удовольствием и осознанно следуют правилу в игре. Такие игры несут огромный развивающий потенциал, в частности помогают развитию произвольности, самоконтроля, концентрации внимания, планирования деятельности. (Обухова, 95). Можно сказать, что игра «Колесо фортуны» помогала ее участникам хотя бы запоздало прожить важнейший опыт действия по правилам в игровой ситуации (а не «по обязанности» -- как, например, это происходит в классе).
Игра «Колесо фортуны» помогала, кроме того, и развитию сферы общения ее участников: ребята учились не только говорить, но и слушать друг друга, уступать. Часть заданий была сделана так, что участникам нужно было что-то делать вместе как группе; часто возникала необходимость принимать какие-то совместные решения, касающиеся клубных встреч. Все это способствовало развитию группы, ее сплачиванию.
После напряженной игры некоторое время каждой встречи было гораздо менее структурированным: это было совместное с родителями неторопливое чаепитие, за которым роли «ведущих» (специалистов) и «участников» смешивались, в разговоры вовлекались родители, которые могли видеть своих детей в довольно необычных условиях, по-своему открывая их.
Попробуем проанализировать такие клубные встречи как средство очень интенсивной, но при этом комплексной и сбалансированной (многоуровневой) эмоциональной стимуляции аутичных детей и подростков, адекватной их возможностям и уровню развития (по: В.В.Лебединский и соавт., 90).
Стимуляция первого уровня. В частности, это созерцание пестрого вращающегося колеса, переживание гармонии и соразмерности круга (во время игры все сидели в кругу). Немаловажно и то, что каждый участник, в принципе, выбирал ту дистанцию и ту степень включенности в происходящее, которая была наиболее органична его душевным возможностям в данный момент. Не запрещалось никому во время игры выйти из комнаты, передохнуть, а затем вернуться; даже если участник выходил из круга надолго, его могли позвать (пригласить) обратно, но он мог при желании и остаться за пределами игрового взаимодействия.
Кроме того, каждая встреча имела свою динамику, «драматургию». Так, сначала все участники неторопливо собирались, при этом опоздать на некоторое время было совсем не страшно. Кто-то в это время мог помогать устраивать помещение для игры – подносить стулья и т.д. Кто-то садился за любимые компьютерные игры; несмотря на то, что дети и подростки с аутизмом склонны к чрезмерному погружению в подобные занятия, компьютер во время клубных встреч был свободно доступен, и место перед ним становилось одним из плацдармов спонтанного, без вмешательства взрослых, взаимодействия между участниками. Другие начинали пересматривать любимые и знакомые книги на полках. Одним словом, каждый из пришедших по-своему осваивался в пространстве, привыкал, настраиваясь на предстоящее переживание. Точно так же постепенно происходило и прощание.
Стимуляция второго уровня. Это в первую очередь отчетливое переживание тепла и уюта в обжитом безопасном помещении (очень важно с самого начала создать максимально возможную домашнюю атмосферу). Наиболее ярким из впечатлений второго уровня было, конечно, совместное чаепитие.
Здесь следует отметить, что свою логику, динамику имела не только каждая встреча, но и годовая цикличность встреч. Кульминацией всего года был всегда совместный новогодний праздник; по-своему отмечался «конец сезона», последняя игра с награждением участников. Начало года (сентябрь-октябрь) и конец (май-июнь) также были отмечены своими неповторимыми событиями, как правило совместными поездками за город (о роли таких «выходов» речь пойдет ниже). Таким образом, работа Клуба с самого начала была устроена так, чтобы кроме всего прочего дать переживание устойчивого годового цикла, движения времени.
Стимуляция третьего уровня. Сама ситуация игры с неопределенным финалом предполагает активное включение уровня аффективной экспансии. Игра заставляла участников очень сильно мобилизоваться, напрягаться эмоционально и интеллектуально, давая в награду ощущение победы, успеха, гордости. Поскольку участники подспудно были уверены в безопасности всей ситуации игры в целом, то сложные задания работали на повышение терпимости к новому, неизвестному. Задания давали столь необходимое (и столь бурно развивающееся в норме у детей-старших дошкольников и младших школьников) переживание азарта в предвкушении сложной задачи.
В дозированной степени ведущие стимулировали конкурентность между ребятами: за успешный ответ каждый участник получал определенное количество баллов, материализованных в особых фишках, и каждый в конце игры подсчитывал свой результат. Фактически для каждого из них мера успешности в серии игр оказалась психологически очень значима.
Другая сторона работы третьего уровня связана с развитием такого важнейшего личностного конструкта, как уровень притязаний. Каждый игрок, сталкивающийся с затруднительным заданием, вставал перед дилеммой – пытаться справиться самому или «обратиться за помощью к Клубу», то есть решал важную психологическую задачу оценки свои сил. Игрок, совладавший со сложной для себя ситуацией, то есть спокойно обратившийся за помощью, также поощрялся фишками.
Стимуляция четвертого уровня. Клуб с самого начала существовал на принципах взаимной терпимости, доброжелательности и расположения. Ведущие, как уже указывалось, старались всегда следить за соблюдением ключевых внутригрупповых норм, таких как взаимное уважение или очередность высказываний. Например, если более робкий и тормозимый участник не мог вставить слово в монолог более «яркого», ведущие старались предоставить слово первому и прерывали второго, апеллируя к групповой норме (каждый имеет право быть выслушанным).
Таким образом стимулировалось развитие эмоционального механизма добровольной жертвы – пусть маленькой, но все же уступки другому.
Таким образом, как и другие формы психокоррекционной работы с аутичными детьми, Клуб изначально обращался к переживаниям, эмоциональному опыту разных уровней системы аффективной регуляции и активизировал их, не давая «зациклиться» на переживаниях определенного уровня и развивая эмоциональные механизмы разных уровней.
Кроме общего игрового действа, клубные встречи принимали и другие формы. Так, довольно ярким событием явился устроенный «смотр самодеятельности» – своеобразный праздник индивидуальных творческих возможностей. Подобная форма педагогической работы – публичное выступление перед доброжелательной аудиторией, вынос на суд зрителей результатов творческого увлечения ребенка -- представляется очень насущной, дающей неоценимый опыт любому ребенку в младшем и среднем школьном возрастах.
Ценность такого смотра в том, что здесь каждый может побыть и «в зрительном зале», и «на сцене», учиться не только находиться в центре публичного внимания, но и быть внимательным радушным зрителем. Естественно, для участников Клуба, с их многочисленными проблемами в социальной жизни, это был непрожитый опыт. Задача ведущих в данном случае была сделать так, чтобы каждый участник смог оказаться в чем-то «самым-самым», почувствовать свой успех даже при объективно малых возможностях творчества и деятельности вообще.
В частности, недопустимо было, чтобы тормозимые и медлительные ребята с аутизмом 4-ой группы «затерялись» на фоне ярких и явно более продуктивных в смысле творчества участников с 3-ей группой. Вечеру самодеятельности предшествовала определенная психологическая подготовка: каждому участнику предлагалось заранее подумать, что бы он мог показать другим ребятам и родителям.
Никаких «жюри», «мест» и сравнения успехов в этот вечер не было принципиально – таланты каждого принимались безоговорочно, и каждому давалась возможность почувствовать себя в чем-то первым. Так, молодой человек М. -- единственный участник, которого можно было отнести скорее к аутизму второй группы (с огромными трудностями развернутой речи, социально-бытовой адаптации, принятия самых элементарных самостоятельных решений и т.д.) с успехом демонстрировал свою способность «врожденной грамотности», печатая сложные слова под диктовку всех желающих.
Если попытаться приложить к происходившему тогда данные возрастной психологии, можно высказать предположение, что формы и методы такой клубной работы были наиболее адекватны, изоморфны особенностям младшего школьного и предподросткового возраста. Иными словами, Клуб помогал подросткам 12, 15 лет и даже 18-летним юношам прожить тот необходимый опыт, который нормально развивающиеся дети получают в гораздо более раннем возрасте в более естественных условиях (дворовая компания, внеклассная работа в школе, спортивные секции, кружки по интересам…).
Вероятно, без обращения к психологическим задачам и хотя бы некоторой проработки психологического опыта, присущим более ранним этапам эмоционально-личностного и социального развития детей, невозможно было бы двигаться вперед и решать психологические задачи, более адекватные возрасту участников. Высокую степень структурированности, таким образом, и четкий сценарий происходящего можно считать необходимой чертой групповой работы с аутичными детьми и подростками, по крайней мере в начале.
Позднее, спустя 2-3 года встреч преимущественно с игровым сценарием, Клуб стал отчетливо и неуклонно двигаться в направлении меньшей структурированности, менее жесткой заданности происходящего, а значит – большей спонтанности и естественности. Задача удерживания внимания участников постепенно становилась не такой первоочередной, а на первый план выступала задача организации диалога. Встречи в Клубе, в соответствии с этой сменой, также изменились по форме: исчезло игровое шоу, доминирующее место заняли просто разговоры, беседа знакомых людей на разные темы. При этом постепенно все больше и больше стиралась граница между позициями участников и ведущих-профессионалов.
В частности, на одном из этапов каждый желающий участник делал какое-то сообщение, приготовленное заранее дома, то есть это был своего рода тренинг способности выступать публично. Конечно, возможность «официального» выступления нередко использовалась аутичными участниками Клуба для того, чтобы лишний раз «легально» поговорить на тему своих стереотипных, аффективно заряженных сверхценных интересов (поскольку окружающие, как правило, относятся к пережевыванию одной и той же темы неодобрительно). Следует подчеркнуть, что ведущие не должны были излишне оценочно высказываться по этому поводу – в конце концов, Клуб действительно базируется на принципе взаимной терпимости. Сообщения участников оценивались взрослыми только с позиции социальной приемлемости; так, табуировались нецензурные слова, к употреблению которых отдельные участники питали тягу. Кроме того, на этапе подготовки сообщений ведущие отдельно с каждым готовившимся участником обсуждали, насколько это будет интересно ребятам. Но в конце концов каждый именно самостоятельно решал, о чем бы ему хотелось рассказать.
В дальнейшем встречи в Клубе стали проходить за общим кругом – с самого начала участники, ведущие и родители (некоторые ребята ездили на встречи самостоятельно, некоторые вместе с кем-то из близких) сидели все вместе. Родители сразу стали вносить новый колорит в клубные беседы. Важно отметить то, позиции участников Клуба, родителей и ведущих в принципе не различаются, все сидящие за кругом равны.
Это, безусловно, не означает, что общение в Клубе перестало быть специально организованным, однако ведущие и родители ребят здесь высказываются так же, как и те участники Клуба, ради которых он был организован – от своего имени, как отдельные, ценные сами по себе личности.
Последние годы общение на Клубных встречах является полностью незаданным, не спланированным, в значительной степени непредсказуемым. Участникам все время приходится ждать, соотносить то, чем нестерпимо хочется поделиться в данный момент, с сиюминутной коммуникативной ситуацией: с общей канвой разговора, с фокусом внимания аудитории, даже с преимущественным уровнем громкости речи окружающих в данный момент. Как пойдет разговор дальше – не может сказать никто. Так, когда кто-то из ребят начинает говорить об интересующем его предмете – это, как правило, выглядит как монолог, то есть участнику больше нужно выговориться самому, чем выслушать других. Но часто тема подхватывается, начинают высказываться и другие присутствующие, разговор может пойти в иное русло – и участник поневоле втягивается в диалогическое общение, со всей его непредсказуемостью.
Элементы неопределенности поджидают участников Клуба на каждом шагу; ведь даже то, кто именно сегодня придет, а кто не придет, тоже в начале встречи неясно, и это дает почву для совместного переживания интереса: а ну, кто еще из знакомых заглянет сегодня на огонек? Этот совместно проживаемый интерес может вылиться как в радость («Ага, вот и …!»), так и в огорчение (кто-то сегодня не пришел, нет кого-то из ведущих – значит, будем надеяться, увидимся в следующий раз). Задача ведущих здесь – помочь прожить напряженное ожидание или огорчение, давая чувствам участников конструктивное, «оптимистическое» разрешение.
Еще гораздо более мощное переживание встречи с неожиданностью дает посещение Клубных встреч посторонними – гостями (часто это профессионалы-коллеги разного профиля, но не только). Приветствие «гостей» по всем законам гостеприимства – отнюдь не мелочь, а важная часть идеологии Клуба, вместе с другими его составляющими решающая определенные задачи. Никто из приходящих на Клуб посторонних не остается за кругом, как это иногда практикуется на групповых психотерапевтических сессиях. Вновь прибывший человек обязательно садится вместе со всеми за стол, становится полноценным участником разговора. Иногда, чтобы легче ввести новичка в поле общего общения (независимо от того, пришел он на одну встречу или будет ходить регулярно), используется такой ритуал: новичок должен рассказать какую-нибудь интересную историю из своей жизни. Следует помнить, что при высокой социальной сензитивности, столь характерной для аутичных людей, неожиданный приход незнакомца в уже ставшие привычными и хорошо освоенные условия сможет стать достаточно мощным стрессором. Для ведущих в такой ситуации важно сделать акцент на общей безопасности и стабильности происходящего, а также акцентировать групповую норму гостеприимства и открытости группы.
По-прежнему не регламентировано присутствие участников именно за общим столом. Те, кто по каким-то причинам не включаются в данный момент в происходящее, могут свободно «дрейфовать» по комнатам, получая именно те впечатления, которые им нужны.
Если обобщить самые частые темы клубных бесед, можно отметить также их неслучайность. Наиболее популярные в Клубе темы разговоров дают основу для общего переживания, дают каждому участнику важный индивидуальный и общегрупповой опыт. Среди таких тем, в частности, можно назвать следующие.
Переработка детского опыта. Воспоминания присутствующих о детстве – очень благодатный материал для общего обсуждения, сравнения, сопереживания. Как правило, впечатления детства у людей с аутизмом глубоки, очень аффективно насыщенны; часты не изжитые до конца страхи или просто впечатавшиеся в память впечатления-штампы. Сравнение детских радостей, очарований, интересов, страхов всех участников помогает еще раз прожить и структурировать незавершенный опыт. Здесь особенно важно, что все сидящие за столом – родители, ребята, специалисты – находятся в равном положении, рассказывая о чем-то из своего детства. Тот факт, что, например, чей-то родитель тоже чего-то боялся в детстве или пытался убежать из дому в поисках приключений, воспринимается некоторыми ребятами как феноменальное открытие. В сравнении впечатлений детства достигается радостное чувство общности присутствующих.
Телевизионные впечатления. Большинство из участников Клуба по-прежнему довольно много смотрят телевизор, а в последние годы – разные ролики из интернета. Относиться к этому факту с большим оптимизмом нет оснований, он говорит скорее о неспособности занять себя, об отсутствии структурирующей жизнь деятельности. Однако, раз это так, то впечатления от увиденного могут служить таким же основанием для группового обсуждения и сравнения, как и любые другие. Необходимо отметить, что в такой групповой работе нельзя исходить только из деления интересов на «высокие» и «низкие» по художественному уровню.
Когда какой-нибудь участник Клуба с жаром начинает изливать впечатления от очередного сериала или музыкального шоу, ведущим легко попасться в ловушку прямого и трезвого «худсоветовского» оценивания этой передачи. Однако даже при определенном уровне доверия неосторожные высказывания могут оказаться разрушительными. Вряд ли даже авторитетный взрослый может легко разубедить аутичного человека просматровать «ненужные» ему передачи. В таком случае лучше попытаться понять, что именно привлекает в передаче, какие именно впечатления получаются из нее. А это уже может служить основанием для диалога, сравнения впечатлений, то есть работать на объединение, а не на разъединение.
Текущие политические события. Некоторые из входящих в Клуб ребят интересуются политической сферой и всегда рады поговорить об этом на очередной встрече. Дело в том, что политическая жизнь всегда несет в себе мощный аффективный заряд, всегда очень насыщенна эмоционально. Этот заряд несут в себе действия людей, находящихся у власти, журналистские репортажи о происходящих событиях и т.д. Вероятно, именно эта аффективная заряженность, приковывает внимание некоторых из участников Клуба к политике.
В сущности, природа этого интереса та же, что и у характерного для детей 3-ей группы аффективного влечения к страшному, запрещенному, грязному. Поэтому, когда речь на Клубе заходит о политике, беседа строится примерно по тем же канонам, что и психокоррекционная работа с аутичными детьми 3-ей группы. Например, образы находящихся у всех на устах людей дополняются множеством деталей – что они за люди, что ценят в жизни, чему радуются, а чего боятся. Кроме того, в силу мощной аффективности представлений ребят о политических реалиях им бывает полезно столкновение с трезвым аналитическим и слегка «прищуренным» взглядом на происходящее; роль таких аналитиков блестяще выполняют на Клубах некоторые из родителей.
Благодаря столкновению с более сухой, трезвой и потому, возможно, более скучной точкой зрения чрезмерно страстный интерес участников к политике слегка теряет свою напряженность, наполняется более конкретным и реальным содержанием. Для других же, кто не любит политических разговоров (для участников с высокой эмоциональной сензитивностью эта тема неприятна в силу ее аффективной заряженности), такие разговоры в конце концов также небесполезны и выполняют десенсибилизирующую роль, воплощая в то же время клубный принцип плюрализма тем и интересов.
Литература и искусство. Средства культуры традиционно занимают важнейшее место как в реабилитации особых детей, так и в воспитании в целом. Поэтому книжные, музыкальные, художественные и т.д. пристрастия являются одной из излюбленных и культивируемых тем клубных бесед. Происходит их обсуждение в основном в той же самой форме сравнения впечатлений и интересов, образуя замечательное основание для развития диалогического общения. Такое сравнение – «что кому нравится» – позволяет находить и радоваться точкам соприкосновения, делиться опытом и впечатлениями, создавать «банк» общих, разделяемых многими впечатлений.
Путешествия. Известно, что путешествиям в другие края в самых разных культурах придавалось огромное значение, и они представляли собой незаменимый шаг в социализации, особенно для людей юношеского возраста (Осорина, 99). В рассказах ребят, которые побывали где-то (в данном случае не имеет значения, далекое это путешествие или нет), всегда есть масса ценного материала. Это, например, трудности и неудобства, которые пришлось преодолевать в путешествии; впечатления от архитектуры, природы, стиля жизни людей в других местах; неповторимое ощущение возвращения домой и т.д. Кроме того, рассказы о дорогах, как правило, эмоционально завлекают других участников, служат хорошей основой для сравнения впечатлений и диалога.
Очень важно, что Клуб остается местом не только специально организованного общения за столом с ведущими, но и спонтанного взаимодействия участников между собой – местом, где можно просто поделиться новостями, расспросить других об их новостях и т.д. Такое взаимодействие, постоянно происходящее на встречах, представляется чрезвычайно ценным, хотя может на взгляд постороннего человека показаться вычурным и странным.
При этом у некоторых участников группы общение по-прежнему направлено исключительно на ведущих, а не на других ребят; в связи с этим еще одна грань работы ведущих – стимулировать интерес участников друг к другу, помогать им налаживать диалог между собой. Необходимо обращать внимание и на такую специфическую для аутизма трудность: некоторые люди, страдающие РАС, очень плохо запоминают лица, что дополнительно затрудняет их диалог. Поэтому, возможно, кому-то нужна будет специальная помощь в запоминании товарищей по группе по именам и в лицо.
Клубное общение, по-прежнему являясь во многих отношениях ценным тренингом для его участников (в отношении социальных навыков, учета другого человека, терпимости к новизне и т.д.), остается в то же время в первую очередь аффективным стереотипом, устойчивой эмоциональной базой, на фоне которой возможно взращивание гибкой адаптации к действительно непонятной и неисследованной «большой жизни». Поэтому фактически с самого начала существования Клуба, помимо обычных встреч, практиковались время от времени выезды на природу, к кому-нибудь в гости, позднее – в музеи, на концерты и т.д. В подобных выходах важно не создавать чересчур тепличных условий, скажем ехать за город не на заказанном автобусе, а на обычной электричке.
Наработанный опыт совместного общения, доверие в группе во время подобных путешествий (как к ведущим, так и к товарищам) являются необходимой аффективной базой для освоения неизведанного. По этой причине следует очень осторожно предпринимать подобные выходы на первых порах работы с группой; кроме того, в целом сложность ситуаций для участников должна увеличиваться постепенно.
Опыт работы с аутичными детьми и взрослыми приводит к выводу, что иногда в реальных жизненных ситуациях, требующих мобилизации душевной и физической, они могут проявлять чудеса выдержки и необычайно высокие (если знать их обычное состояние) адаптационные возможности. Конечно, для этого, как уже было сказано, должен быть наработан опыт успешного преодоления маленьких неудач, неожиданностей, фрустраций и т.д.
Хорошим полигоном для проявления новых адаптационных возможностей как раз и могут служить совместные выходы Клуба, где можно варьировать степень сложности ситуации, балансируя между подкреплением ощущения безопасности и знакомости ситуации и ее новизной и неисследовательностью. Более того, фактически каждый участник сам может выбирать во время таких мероприятий степень своей самостоятельности и готовности приспосабливаться к неизведанному – с помощью находящихся рядом ведущих Клуба или без них.
Следует, однако, отметить, что непредсказуемость ситуации ни в коем случае не должна быть чрезмерной. На практике это означает, что ведущим следует заранее представлять маршрут, знать по возможности все предстоящие трудности, понимать, кому из участников какая помощь может быть нужна в каждый момент времени. Аутичного человека во время подобных выходов нельзя бросать одного в ситуациях, с которыми ему, возможно, объективно трудно справиться.
Попробуем теперь сформулировать некоторые правила, которые следует соблюдать в групповой работе с аутичными детьми, подростками и взрослыми.
Во-первых, не следует объединять в одной группе слишком разных по интеллектуальному или эмоциональному развитию участников. Как уже указывалось, входящие в наш Клуб ребята, при всей разнице между ними в уровне и способах достигнутой адаптации – это люди с возможностями активной речи, часто очень высокими. И тем не менее на клубных встречах регулярно возникают ситуации, когда один или несколько участников одновременно «выпадают» из общего разговора: кому-то становится скучно, кто-то начинает погружаться в свои стереотипные занятия или темы, кого-то происходящее в данный момент не затрагивает эмоционально… Вовлечение каждого сидящего за столом в процесс группового взаимодействия, создание общей атмосферы – это кропотливая и долговременная работа ведущих.
А если какой-то участник намного ниже других по своим интеллектуальным или аффективным возможностям, то он, вероятнее всего, окажется устойчиво выключенным из общего группового действа, так же как окажется выключенным, например, ребенок-дошкольник, когда взрослые вокруг него ведут интересные для них, но кажущиеся ему скучными разговоры.
Во-вторых, желательно, чтобы индивидуальная психокоррекционная работа предваряла групповую. Так, большинство участников нашего Клуба прошли через продолжительные индивидуальные психокоррекционные и педагогические занятия. Индивидуальная работа помогает сформировать базовую готовность к пребыванию в группе, возможность испытывать радость от пребывания с другими людьми. В занятиях с педагогом или психологом отодвигается психическое пресыщение, размягчаются стереотипы аутичного ребенка, формируются предпосылки диалогического общения. Без всего этого ситуации дружеского клубного общения могут не достичь цели.
С предыдущими правилами связано и третье: Клубные встречи должны вести одновременно двое или несколько ведущих. Одному специалисту, даже очень внимательному и искусному, крайне трудно уследить за всем, что происходит в кругу, вовлечь в общее событие каждого участника. При одном ведущем фактически невозможно раскрыть для каждого полностью клубные встречи.
Кроме того, работать одному с группой аутичных людей – это очень сильная эмоциональная нагрузка, которую специалисту лучше не испытывать для сохранения полноценной работоспособности и психологической стабильности.
На практике нередко очень хорошими помощниками ведущих выступают родители; но рассчитывать на них как на со-ведущих не следует, так как, во-первых, это значительно уменьшает для них терапевтический потенциал ситуации клубного общения. Во-вторых, бывает, что та или иная обсуждаемая тема настолько затрагивает эмоционально кого-то из родителей, что ведущим приходится целенаправленно им помогать «выкарабкиваться» из мощного аффективно засасывающего впечатления так же, как приходится помогать в этом аутичным участникам встречи.
В заключение мне хочется подчеркнуть, что опыт организации Клуба воспроизводим в разных организационных условиях, с разными детьми, подростками и взрослыми с нарушениями развития (и не только). Ведущие могут заниматься с участниками группы самой разной совместной деятельностью, например различными видами творчества, туризмом, краеведением, охраной природы и т.д. Несмотря на упоминавшиеся выше ограничения, подобная группа может быть и интегративной, и тогда состав группы предоставляет даже в чем-то более широкие возможности для развития. Как было показано выше, степень структурированности происходящего в группе также может быть совершенно различной. Но главное, чего нельзя выпускать из виду – ведущие все время должны стараться поддерживать взаимный интерес участников друг к другу, организовывать общую беседу, стараться включать в поле общих эмоций и смыслов каждого присутствующего.
