Нарушение слуха издревле наш возможный и нежеланный спутник. Причины и природа этого достаточно распространенного недуга разнообразны, он может быть врожденным или приобретенным в первые годы жизни, проявиться последствием заболевания либо травмы, наконец, подстеречь человека в старости.
Теряющий слух взрослый испытывает нарастающий дискомфорт, его общение с окружающими осложняется, рушатся социальные связи, нередко приходится менять, а то и оставлять работу. На протяжении тысячелетий единственным действенным инструментом помощи глохнущему человеку остаться в мире звуков служили разного рода приспособления — от примитивных (морских раковин, раструбов и пр.) до более сложных (слуховых рожков, трубок), — обеспечивающие усиление обращенной речи.
Врожденная либо в раннем возрасте приобретенная глухота превращала ее носителя в изгоя. Традиционное в языческие времена неприязненное, а то и агрессивное отношение к глухонемому, в пору античности получило юридическое подкрепление.
Первые известные нам попытки преодолеть официальное отторжение глухонемого Судом и Церковью датированы серединой XV столетия. К той эпохе относятся занятия аббатисы Схоластики с глухими девушками, а также упоминания Агриколы об обучении глухонемого юноши чтению. Джероламо Кардано (1501–1576) — одна из ярчайших фигур итальянского Ренессанса пробует учить глухого сына, для чего придумывает оригинальную методику и предлагает классификацию глухоты. В её основу создатель положил критерий времени утраты слуха и соотношение его состояния с овладением устной речью. Людей с нарушением слуха предлагалось делить на глухих от рождения, рано оглохших или потерявших слух до овладения устной речью и позднооглохших или утративших слух, но сохранивших устную речь. Провидец верил, что при наличии хороших умственных задатков глухой от рождения или рано оглохший способны не только овладеть чтением и письмом, но и научиться говорению.
Создателем первого в мире учебного заведения для глухих принято считать француза Шарля де л`Эпе (1712–1779). На стезю сурдопедагогики волею случая он вступит в пятидесятилетнем возрасте. Будучи человеком состоятельным, вольнодумец де л`Эпе в своих педагогических изысканиях сохранял свободу и независимость. Как человек, переживший конфликт с иерархами Римско-католической церкви, де л`Эпе на личном опыте знал, каково быть отверженным. Как сурдопедагог, он противился общепринятому делению людей на «высокородных слышащих» и «низкородных глухонемых», стремился убедить современников в том, что «глухой способен не просто к усвоению языка, он способен к образованию в той же мере, в какой к нему способны слышащие и говорящие».
К концу XVII столетия успешное индивидуальное обучение глухих становится рядовым явлением городской жизни во многих странах Европы. Талантливые пионеры сурдопедагогики опровергли точку зрения античных классиков о мистической природе глухоты и убедительно доказали возможность успешного обучения глухонемых чтению, письму, речи, основам наук.
Рассматривая процесс эволюции отношения государства и общества к детям с недостатками физического и умственного развития, мы выделили пять условных периодов 1. Третий период эволюции — «Обретение права на специальное обучение» (конец XVIII – начало ХХ столетия) — явился тем историческим отрезком времени, когда государство и общество признали необходимость обучения глухих. С этим периодом соотносится в разных странах мира первый этап строительства национальных систем специального образования. Повсеместно начало этапа знаменует открытие государственного училища глухих, а завершение — принятие закона об обязательном начальном образовании и последующих актов, распространяющих действие основного закона на детей с сенсорными нарушениями. В масштабе Западной Европы окончание третьего периода выпало на годы первой мировой войны. Принятие закона о всеобщем начальном образовании и его применение в отношении глухих детей привело к тому, что в начале XX столетия Германия, Швеция, Дания, Норвегия, Голландия, Австрия, Швейцария достигли высокого уровня охвата (до 80% и более) нуждающихся в школьном обучении.
Ведя жаркие дискуссии о преимуществе той или иной системы обучения глухих, все сурдопедагоги пытаются использовать и развивать остатки слуха у своих подопечных (R. Ernaud, 1761). Более других преуспел в этом изобретатель устройства для определения тонкости слуха (акуметра) врач Парижского института глухонемых Jean Itard (1774–1838).
Тем временем стремительное развитие науки об электричестве позволяет людям пытливого ума взяться за создание эффективных индивидуальных средств звукоусиления. Изобретение телефона (A. Bell, 1876) и угольного микрофона (E. Berliner, 1877; D. Hughes, 1878) положило начало разработке специальных приборов для людей с потерей слуха. В 1878 году Вернер фон Сименс создает первый в мире электрический слуховой аппарат «Phonophor», в 1898 году Dictograph Company выпускает в продажу электрические слуховые аппараты.
Очередной прорыв в улучшении слуховых приборов связан с развитием радиоэлектроники и появлением транзисторов (начало 40-х гг. ХХ века). В 1952 году появляется слуховой аппарат с применением интегральных микросхем (Sonotone). Транзиторные технологии позволяют создать карманные (Oticon, 1953), затем заушные (Oticon, 1954), наконец и внутриушные слуховые аппараты (Oticon, 1955), предназначавшиеся преимущественно взрослым людям, теряющим слух. Применение направленных микрофонов (1969) способствовало дальнейшему совершенствованию слуховых аппаратов. Благодаря уменьшению размеров, веса, расширению диапазона частот их новое поколение все более соответствовало потребностям лиц со значительным нарушением слуха, однако по-прежнему не позволяло неслышащему человеку полноценно воспринимать звучание окружающего мира и речи. Основным направлением инженерной мысли становится создание имплантируемых и программируемых устройств, способных обеспечить слуховые ощущения путем электрической стимуляции сохранных волокон слухового нерва.
Аналоговый слуховой аппарат обеспечил усиление сигнала, полученного с микрофона, что значительно облегчило процесс обучения глухого ребенка устной речи, но желанного «возвращения слуха» (исцеления) не происходило.
В рамках следующего, IV периода (20-е гг. ХХ в. – 70-е гг. ХХ в.) эволюции отношения государства и общества к инвалидам, в частности, к инвалидам по слуху, ранее созданная система специального образования претерпевает структурные изменения. Происходит дифференциация системы, в ней появляются образовательные учреждения дошкольного и постшкольного уровней.
Технический прогресс оказывает влияние на сурдопедагогическую практику, звукоусиливающие аппараты индивидуального и коллективного пользования находят свое применение в образовательном процессе, но решающей роли не играют.
Кардинальные изменения происходят после принятия Декларации ООН «О правах инвалидов» (1975), предложившей обществу принимать инвалида, в частности, инвалида по слуху таким, каков он есть. Перед глухими и слабослышащими людьми открываются двери в «мир без барьеров». Изменение социокультурного контекста закономерно повлекло за собой необходимость пересмотра используемой ранее терминологии. Общество, противостоящее всем видам дискриминации, провозглашающее уважение к различиям между людьми, переставшее рассматривать отличия как недостаток, не могло продолжать пользоваться определениями предшествующего периода (глухонемой, инвалид, ребенок с отклонением в развитии), маркирующими человеческую непохожесть как недостаток, неполноценность. Перемены отношения общества и государства к людям, отличающимся от большинства, оказались в последние десятилетия ХХ века столь глубокими, что потребовали проведения определенной языковой политики: введения и пропаганды новой лексики. Медицинская терминология (глухой, слабослышащий) сохраняется в сугубо профессиональном контексте, но в речевом этикете перемещается в разряд ненормативной лексики, вытесняется из средств массовой информации и речи людей, считающих себя приверженцами политкорректности.
В границах наступившего V периода эволюции отношения общества и государства к лицам с ограниченными возможностями здоровья (70-е гг. ХХ в. – настоящее время) ранее выстроенная и хорошо зарекомендовавшая себя система специального образования детей с нарушением слуха входит в полосу кризиса. Классические сурдопедагогические системы создавались в современной им логике восприятия обществом глухого как инакого, отличного от слышащего большинства.
Декларация ООН «О правах инвалидов» (1975), Конвенция ООН о правах инвалидов (2006), инициированные ими международные документы и национальное законодательство большинства стран, включая Российскую Федерацию, требуют воспринимать людей с нарушением слуха как «культурное и лингвистическое» меньшинство, что естественным образом приводит к развитию билингвизма — педагогической системы, ориентированной на воспитание глухого как человека самоценного. Всемирная Федерация Глухих (ВФГ) требует признания всеми странами статуса глухих как самодостаточного меньшинства с уникальным языком и культурой, соответственно предлагая вести их образование на основе «родного» национального жестового языка. Дабы окружающие могли полноценно общаться с глухими, ВФГ рекомендует слышащим овладеть жестовым языком.
В V периоде эволюции отношения общества и государства к инвалидам родители детей с нарушением слуха впервые получили право влиять на выбор сообщества, в котором тем предстоит жить — сообщества глухих, слышащих или того и другого одновременно. И в зависимости от выбора родители отныне могут решить, какая система обучения желательна — «орализм», «тотальная коммуникация», «билингвизм». В кардинально изменившемся культурно-правовом контексте успешные эксперименты по электродному протезированию улитки, завершившиеся созданием кохлеарного импланта, не могли не привлечь внимания родителей, мечтающих ввести своего ребенка в мир слышащих. За короткий срок, прошедший с первой успешной операции (1978), было доказано, что кохлеарная имплантация — самый эффективный метод помощи при глухоте.
Изобретение кохлеарного импланта и его широкое практическое внедрение разделено определенной временной дистанцией. В одних странах она короче, в других длиннее, в третьих широкая практика имплантации пока не сложилась. Воспользовавшись нашей периодизацией эволюции отношения, можно утверждать, что широкое применение кохлеарных имплантов происходит и на Западе, и в России в V периоде, т.е. при переходе к построению гражданского общества, к освоению ценностей социальной и образовательной интеграции лиц с нарушенным слухом. Это один из важнейших пусковых механизмов развития широкой практики кохлеарной имплантации.
Торжество нового метода помощи при глухоте связано, конечно, с прорывом в развитии технологий и высокотехнологичной медицины, но не менее важной составляющей стало тесное сотрудничество врачей с психологами и педагогами, совершившими в сурдопедагогике столь же революционный прорыв, что медики и инженеры в своих областях. Впервые сурдопедагоги отказались от традиционной, проверенной веками, работы по коррекции вторичных нарушений, и поставили задачу перевода ребенка с КИ на путь естественного развития, типичного для обычных слышащих детей раннего возраста.
История развития кохлеарной имплантации убедительно доказывает, что современная высокотехнологичная медицинская помощь, так же как все предшествующие технические средства улучшения слуха, могут быть плодотворны лишь в условиях междисциплинарного подхода, а психолого-педагогическая реабилитация ребенка — обязательный компонент метода кохлеарной имплантации.
Мы убеждены, стремительный технический прогресс и выдающиеся достижения медицины создают важнейшие предпосылки, но сами по себе не гарантируют столь желанного родителям обретения их глухим ребенком статуса слышащего. Необходима междисциплинарная практика кохлеарной имплантации, в которой сурдопедагог занимает свое место, а на этапе реабилитации играет решающую роль — переводит ребенка после операции на путь развития слышащего.
