Анализ коммуникативных инициатив матери ребенка второго года жизни с органическим поражением центральной нервной системы

В рамках культурно-исторического подхода к развитию психики человека развитие ребенка рассматривается как процесс присвоения культурного опыта, накопленного человечеством, в процессе и посредством общения ребенка со взрослым [Выготский Л.С.,1997 Лисина М.И.,2009 Смирнова Е.О.,1996]. Само общение рассматривается как особый вид деятельности, у которой есть свой собственный мотив и который реализуется в виде коммуникативных действий [Лисина М.И.,2009]. На первом году жизни общение с матерью, реализуемое в виде непосредственного обмена эмоциями (непосредственно-эмоциональное общение), является ведущей деятельностью ребенка, в рамках которой формируются предпосылки развития предметной деятельности – ведущей деятельности следующего этапа развития [Лисина М.И.,2009 Смирнова Е.О.,2005 Эльконин Д.Б.,2006].

В условиях различных отклонений в развитии ребенка нормальный ход психического развития нарушается. Вследствие ограниченных возможностей ребенка передача культурного опыта в формах, традиционно практикуемых в данной культурной среде с детьми соответствующего возраста, затрудняется [Выготский Л.С.,2003]. В первую очередь, речь идет о трудностях развития непосредственно-эмоционального общения со взрослым – первой ведущей деятельности ребенка.

Нарушения развития общения в первые годы жизни ребенка исследованы на некоторых категориях детей с ограниченными возможностями здоровья, в частности, на категории слепых недоношенных младенцев, детей второго-третьего года жизни с синдромом Дауна, детей-сирот первых трех лет жизни с органическим поражением ЦНС, детей раннего возраста после операции по вживлению кохлеарного импланта [Выродова И.А.,2008 Кудрина Т.П.,2014 Одинокова Г.Ю.,2016 Разенкова Ю.А.,20152015 а Сатаева А.И.,2016]. В данной статье представлены некоторые результаты исследования общения матери и ребенка второго года жизни с органическим поражением центральной нервной системы.

Дети с сочетанной перинатальной патологией, включающей органическое поражение центральной нервной системы (ЦНС) – это достаточно распространенная на сегодняшний день категория детей. Последствия перинатальной патологии, в том числе перинатальное поражение центральной нервной системы (ЦНС), занимают ведущее место в структуре патологии новорожденных. Данная категория детей является основной группой риска по возникновению тяжелых инвалидизирующих состояний, чье психомоторное и социально-эмоциональное развитие в младенческом и раннем возрастах характеризуется значительными трудностями [Браткова М.В.,2006 Половинкина О.Б.,2005 Разенкова Ю.А.,20152015 а].

В нашем исследовании приняли участие 14 детей второго года жизни с сочетанной перинатальной патологией, включающей органическое поражение ЦНС: у троих детей перинатальная постишемически-постгеморрагическая энцефалопатия, пятеро детей с перинатальным постгипоксически-ишемическим органическим поражением ЦНС, четыре ребенка с перинатальным постгипоксически-постгеморрагическим органическим поражением ЦНС. Во всех случаях дети были рождены преждевременно, на сроке гестации от 25 до 32 недель с массой тела от 0 790 до 1 450 гр. Все дети, принявшие участие в исследовании, из полных семей. По результатам диагностики нервно-психического развития [Фрухт Э.Л.,Печора К.Л.,Пантюхина Г.В.,1983], дети имели отставание в развитии на 4 – 8 эпикризных срока. Дети достаточно ограниченно понимали обращенную речь взрослого, не всегда могли выполнить действия по словесной инструкции. Активная речь детей была представлена ее предпосылками в виде лепета, реже облегченными словами или отдельными звукоподражаниями. Предметная деятельность детей данной категории была представлена отдельными, зачастую неспецифическими манипуляциями, что не позволяет говорить о сформированности данного вида деятельности как ведущего. Родители указывали на трудности в организации поведения ребенка и совместной деятельности, отмечали в поведении детей проявления негативизма и частые капризы, с которыми взрослым не всегда удавалось справиться.

В качестве основного инструмента исследования использовалась методика анализа видеоматериалов взаимодействия матери с ребенком в ситуациях специально организованного общения (см. Айвазян Е.Б., Кудрина Т.П., Одинокова Г.Ю., Орлова Е.В., Разенкова Ю.А. Исследование общения взрослого и ребенка первых лет жизни с ограниченными возможностями здоровья: методический инструментарий в данном выпуске Альманаха). Всего было проанализировано 56 видеофрагментов: регистрировались инициативные и ответные коммуникативные действия партнеров, реализуемые за счет использования экспрессивно-мимических, предметных и речевых средств. За общение, в соответствии с определением М.И.Лисиной, мы принимали последовательность коммуникативных действий, состоящую как минимум из двух звеньев: инициативы одного и ответной реакции другого партнера по общению [Лисина М.И.,2009].

Проведенный анализ показал, что за период видеосъемки взаимодействия матери с ребенком без игрушки (10 минут) в парах наблюдалось от 10 до 28 эпизодов общения (в среднем, 17,75, SD=5,46). Зафиксированные эпизоды общения очень непродолжительны: они составляли всего лишь от 1 до 11 секунд, в среднем, 6,3 секунды (SD=2,14). Количество эпизодов общения за период 10-минутной видеосъемки взаимодействия матери и ребенка с игрушкой составил от 10 до 26 (в среднем, 17,75, SD=5,19). Их продолжительность варьировалась от 1 до 13 секунд, в среднем, 7,7 секунды. Суммарно длительность общения в период 10-минутного взаимодействия матерей и детей с использованием игрушек составила от 56 секунд до 3 минут 31 секунды (в среднем, 2 минуты 19 секунд).

Ниже представлены некоторые обнаруженные особенности инициативных и ответных коммуникативных действий матерей, препятствующих разворачиванию общения.

Первой особенностью, затрудняющей разворачивание общения, является чрезмерное количество инициатив со стороны матери. В процессе общения с ребенком мать совершает большое количество инициативных коммуникативных действий. Эти инициативы по содержанию бывают как однотипные, так и разноплановые. Создается впечатление, что мать не рассчитывает на ответ ребенка, не оставляет «паузы» для ответа и не ждет его.

Например, мать Александра (1 год, 5 мес.) в одном из эпизодов общения предлагает за 30 секунд взаимодействия 14 инициатив подряд, ни на одну из которых ребенок не дает ответной реакции. В начале эпизода Саша сидит у матери на коленях и периодически прикладывает свою голову к ней на грудь. Мама в это время общается с ребенком: «Ты решил постесняться, да? Ну, постесняйся чуть-чуть. Только чуть-чуть, ты же мальчик», – при этом гладит ребенка по голове. Мать протягивает руки ребенку: «Давай руку!». Затем: «Давай поиграем. Как мы играем?». Ребенок при этом чуть приподнимается, но, не глядя на мать, снова укладывается на нее. Мать продолжает, не дожидаясь от ребенка отклика: «Как нам делали сороку? Саш! Сороку давай сделаем с тобой? Давай: как таракашки бегают?», слегка щекочет ребенка по спинке «Кого сейчас таракашки съедят? А Саша хочет кушать? Будешь молочко кушать? Саша будет ням-ням? Или Саша будет играть?». Мать пытается заглянуть в лицо ребенку: «Да ладно! Саш, ну что ты там?», но он даже не реагирует, она пытается приподнять ребенка: «Ну, давай попрыгаем», «Давай поиграем в зайчиков», «Давай-давай, покружимся».

Нередки случаи, когда мать и ребенок одновременно проявляют инициативу, содержание этих инициатив не совпадает, соответственно, обе инициативы остаются без ответа.

Например, мать с Верой (1 год, 2 мес.) стоят у шкафа. Ребенок тянется к ручке от дверцы шкафа, пытается ее схватить, и в тот же самый момент мать инициирует общение на другую тему: «Где у нас цветочки? Где цветочки, которые Вера очень любит». Ребенок не дает никакой ответной реакции, хватает дверцы шкафа, пытается открыть и одновременно с этим, мать разворачивает ребенка в другую сторону: «Пойдем, посмотрим цветочки-цветочки. Айда, цветочки посмотрим. Где у нас цветочки?». Берет ребенка на руки, ребенок не сопротивляется, но и не проявляет каких-либо положительных эмоций.

Обращает на себя внимание настойчивость матерей при совершении инициативных действий: матери повторяют инициативные действия в неизменном виде, игнорируя отсутствие отклика у ребенка или его негативные реакции.

Например, мать предлагает Варваре (1 год, 9 мес.): «Давай в козу поиграем?» Ребенок отворачивается в другую сторону, а мать продолжает: «Давай?». Берет руку ребенка в свою руку: «Идет коза рогатая…». Заглядывает в лицо ребенка: «Как коза бодается?», а ребенок по-прежнему смотрит в другую сторону, не смотрит на маму, не разделяет игру. Мать продолжает: «Где коза-дереза, Вера? Вот коза рогатая!!!», щекочет ребенка, а ребенок уползает в сторону.

Матери могут игнорировать переключение ребенка на иное содержание, они настойчиво продолжают «свою программу» инициатив (не всегда интересную по содержанию), не подстраиваются под изменения в желаниях или намерениях ребенка. Также матери используют приемы физического удержания ребенка или привлечения к себе внимания, тогда, когда дети не дают ответной реакции.

Например, Александр (1 год, 5 мес.) пытается уйти от матери в сторону, она его удерживает: «Саша, расскажи, как птички чирикали?». Усаживает ребенка к себе на колени: «Чирик-чирик. Скажи, чирик-чирик». Ребенок начинает выгибаться, пытается слезть с маминых колен, смотрит в сторону окна. Мать продолжает: «Как птички вчера делали?», разводит руки в стороны: «Вот так: пр-пр-пр», в этот момент ребенок спускается с рук и уходит, но мать его ловит, возвращает к себе на колени и все вопросы повторяются заново и ребенок снова уходит к окну.

Также в ряде случаев в инициативных коммуникативных действиях матери наблюдалось противоречивое содержание, когда действие матери не совпадало с вербальным комментарием или вопросом, адресованным ребенку.

Например, Дарья (1 год, 1 мес.) достает из коробки игрушечную ложечку. Мать инициирует: «Как Даша с ложечки кушает?», затем повторяет: «Как Даша с ложечки кушает?» и при этом поднимает платочек и рассматривает его. Ребенок бросает ложечку, отползает в сторону.

Например, Артемий (1 год, 3 мес.) с матерью сидят на диване. Мать предлагает еле слышно: «Давай будем зайку кормить» при этом смотрит по сторонам и перебирает кубики: «Будем кормить….. будем, будем», при этом по интонации трудно понять спрашивает мать ребенка, или констатирует, и вообще, насколько это было для ребенка. Ребенок смотрит на действия матери, и уползает с дивана.

Некоторые матери прерывали начатое инициативное действие в процессе общения с ребенком, не доводили его до завершения.

Например, Александр (1 год, 5 мес.) берет грузовик и уносит, мать начинает говорить, но не договаривает: «Давай я те…». Затем, берет другой грузовик и зовет ребенка: «Саш! Смотри, что у меня есть», но ребенок в комнату к матери не возвращается.

Например, Александр (1 год, 5 мес.) играет с пупсом и пытается надеть ему на голову шапочку. Мать комментирует: «Вот так, молодец!», при этом тянется рукой к игрушке, чтобы помочь, но вдруг убирает руку обратно. Ребенок в это время манипулирует с пупсом и его шапочкой. «Одевай мальчика вот так…» снова тянется к пупсу, но не помогает надеть шапочку, отстраняется обратно: «Ой, какой симпатичный мальчишка в кепке! Да?». Ребенок бросает шапочку и уходит.

Можно видеть, что инициативные коммуникативные действия матерей детей с органическим поражением ЦНС характеризуются особенностями, препятствующими началу или разворачиванию общения. «Очередь» инициативных действий, не разделенных паузами, не оставляет ребенку возможности ответа. Игнорирование инициативы ребенка с одновременной собственной инициацией общения приводит к угасанию проявлений активности ребенка. Настойчивое повторение или, напротив, незавершенность инициативного действия, отсутствие разнообразия или противоречия в его содержании не создают условий для вовлечения ребенка в общение.

Ряд ответных коммуникативных действий матерей детей с органическим поражением ЦНС также препятствуют разворачиванию общения.

В ряде видеоэпизодов наблюдалась ситуация, когда мать отвечает на инициативу ребенка не сразу, а через некоторое время, когда ребенок уже ее и не ожидает, даже иногда после нескольких новых собственных инициатив.

Например, Александр (1 год, 5 мес.) берет табуретку, подставляет к столу, смотрит на мать, она в ответ недовольным тоном: «Саша!» Ребенок продолжает пытаться залезть на стол, ложится на него, и только после этого мать подходит и снимает его со стола: «Нет-нет». Усаживает ребенка к себе на колени: «Мы что с тобой делаем? Мы там сидим и кушаем». Ребенок в этот момент пытается вырваться, а мать продолжает: «Больше мы там не лазаем». Ребенок вырывается и снова забирается на стол. И только через 8 секунд мама дает ответную реакцию: «Нет! Нет-нет-нет, мой дорогой», и снимает ребенка со стола.

Например, Варвара (1 год, 9 мес.) берет стаканчик от пирамидки, прячет в него лицо, прикусывая часть стаканчика. Мать одновременно комментирует, что нарисовано на стаканчике, хотя ребенку это не видно: «Мишка там?». Девочка бросает стаканчик в сторону, а мать дает отсроченную ответную реакцию на изначальные действия ребенка: «Вера пьет из кружечки?».

Общение не разворачивается, когда ответное действие матери не соответствует содержанию инициативы ребенка.

Например, Вера (1 год, 2 мес.) тянет руку к открытому шкафу, с интересом смотрит на его содержимое, а мать, несколько придерживая ее со спины, отодвигает к себе: «Да, правильно, давай, закрывай. Теперь закрывай». Берет руку ребенка в свою руку, и они «вместе» закрывают дверцу шкафа; «О-па! Молодец!».

Мать может давать ряд ответных реакций, по содержанию противоречащих друг другу.

Например, Вера (1 год, 2 мес.) смотрит на мать, и начинает открывать ящик в шкафу. Мать отвечает: «Так, ну, давай проверим что там?», и через 2 секунды продолжает: «А брать мы тут ничего не будем. Давай закрывай, и пойдем дальше». Держит руку ребенка в своей руке и закрывает ящик. Уводит ребенка в другую сторону: «Мы лучше походим, погуляем».

Ответ матери может представлять собой негативную эмоциональную реакцию, упрек или необоснованный запрет. Инициатива ребенка интерпретируется как плохие черты поведения ребенка или баловство, а желание ребенка настоять на своей инициативе – как неповиновение.

Например, Елизавета (1 год, 10 мес.) хочет повторить с матерью игру в прятки, смотрит на нее, стягивает с дивана покрывало и прячет лицо, на что мать отвечает: «Ну, все! Молодец, хватит уже! Пойдем, посмотрим барашков».

Например, Варвара (1 год, 9 мес.) залезает на стол и берет крем для рук, мать увидела и комментирует с упреком: «Ну, это- то мы быстро!».

Можно видеть, что некоторые особенности ответных коммуникативных действий матерей детей с органическим поражением ЦНС также не способствуют или препятствуют разворачиванию общения. В результате дети либо не вовлекаются в ситуацию общения, либо достаточно быстро прерывают ее, зачастую выражая при этом негативные эмоции.

Таким образом, коммуникативное поведение матерей детей второго года жизни с органическим поражением ЦНС характеризуется следующими особенностями: матерям сложно как привлечь, так и удерживать внимание ребенка. Инициативные и ответные коммуникативные действия матерей характеризуются несоответствием возможностям и потребностям детей, не только не создают условий для проявления ребенком коммуникативной и познавательной активности, но и блокируют ее, провоцируя у детей негативные эмоции и протестное поведение. Эти наблюдения свидетельствуют о том, что в исследованных парах не накоплено опыта продолжительной совместной игры, который они могли бы продемонстрировать в ситуации эксперимента.